Триггеры и психолог-провокатор
Недавно посмотрел несколько сюжетов из сериала «Триггер». Коллеги настойчиво советовали. Мол, по Первому каналу ведь выходной день идёт — многие посмотрят и почти 100%, что кто-то из твоих клиентов скажет: «А я по телевизору видел, как психолог может быстро решать проблемы». Посмотрел. Думаю, да, будут такие запросы. Не все поймут, что работа в стиле «переспи с официантом» или «оставь деньги и вали от сюда, режь себя дальше» — от реальной практики психолога далека примерно также, как «Три мушкетёра» Дюма от серьёзного исторического исследования эпохи Людовика 13-ого.
Могут ли такие резкие, сбивающие с толку реплики и поступки психолога перевернуть сознание пациента, заставить его осознать реальные причины его состояния и всего происходящего с ним? Да, могут. Cуществует такое направление как провокативная психотерапия (Frank Farelly). Но так, чтобы прямо от дверей, сходу в лоб — это, конечно, кино, это для остроты сюжета. Представьте: приходит к остеопату скособоченный человек; врач его сразу хватает и давай всячески трясти и вытягивать. Это поможет? При большой удаче, действительно, может что-то там щелкнуть, хрустнуть и опа — пациент разогнулся и счастлив. Но куда вероятнее, что он будет материться от боли и скрючит его ещё больше. Сначала необходимо понять личность человека, его состояние, ситуацию, его возможности. То, что одного встряхнёт и взбодрит, другого поломает.
В тоже время решить проблему за один приём на практике действительно случается. И помогают в этом не столько провокации, сколько те самые тригерры, в честь которых назван сериал. Но суть и роль этого феномена там, на мой взгляд, не раскрываются, весь кураж ушёл на драмы с удачными провокациями. В психологии триггер (англ. “trigger” — спусковой механизм) — внешний стимул, запускающий определённую модель поведения. Это ключевой момент в работе с последствиями психологической травмы. Найдя такой стимул, специалист вместе с пациентом может определить, какое травмирующее событие стало причиной негативных изменений в состоянии человека: тревожность, фобии, панические атаки, телесный.
На реальных применрах
Елена, 32 года. Причина обращения: в течении последнего года появились и стали усиливаться плаксивость, нервные срывы, дисфория (эйфория наоборот). В семье все живы и здоровы, материальное положение устойчивое, никаких бед в последнее время не происходило. Но: появилось ощущение давления и шума в голове, дискомфортные ощущения в области горла. И что? А то, что в ходе сессии она вспомнила, когда такие ощущения у неё были впервые — около 10 лет, после попытки отца совершить с ней сексуальные действия. Она была шокирована таким воспоминанием — «Я думала, что всё это давно забыла». Проявилась сильная злость на отца, на мать, которая, как она вспомнила, знала, но дела вид, что ничего не было. «Об этом не говорили, как будто ничего не было. Но меня стали буквально заваливать подарками. Теперь понимаю — наверное, откупались». Елена поняла, что до сих пор не простила родителей и особенно отца, но подавляла в себе злость и обиду — «Хочется посмотреть в глаза и сказать: «Я всё помню»». Больше она не приходила, но написала: «… Неожиданно было получить эти ответы там, где их не ждала. Внезапные порывы плакать прекратились полностью, это очень радует. Стало легче. Пока осознаю все произошедшее и происходящее заново»
Анна, 30 лет Год назад однажды проснулась от того, что её кровать сильно толкнуло. Проснулась, видит, рядом кто-то стоит, испугалась. Но когда этот кто-то заговорил извиняющимся голосом, сразу успокоилась. Оказалось, к соседу пришёл приятель, они выпили, засиделись. Уже собравшись уходить, гость вспомнил, что что-то забыл и вернулся в комнату. Но не в ту комнату, перепутал спьяну. Это коммунальная квартира. Потом сообразил, извинился, ушёл. Повод скорее для анекдота, чем для психологических проблем. Но Анна стала постоянно просыпаться со страхом, что в комнате незванный гость. Обратилась к психотерапевту. Он выписал препарат. Это помогло, но стоило перестать его принимать — страх вернулся. Зависеть от таблеток не хотела, пришла искать другой путь. Мы стали анализировать, когда с ней раньше ещё такое было: схожие ночные страхи. Такого не нашли. Я попросил определить, где и какой она чувствует дискомфорт в теле, когда просыпается с чувством беспокойства и страха. Это получилось. Следующий вопрос — когда ещё она испытывала это ощущение. Оказалось, где-то с 6-7 лет. в её комнату поставили кроватку её младшего братика. Этот ребенок плохо засыпал, мог проснуться посреди ночи с плачем, греметь игрушками. Она стала проспать среди ночи и очень злиться на брата. К взрослому возрасту всё это прошло и забылось. Но триггер — чужой ночью в комнате — остался.
Осознав причину появившихся страхов, выработали стратегию — если такое просыпание повторится, говорить себе: «А, это опять младший брат возится, спать не даёт зараза») Через неделю я спросил Анну о её самочувствии, она написала, что почти перестала просыпаться среди ночи, чему очень рада, ведь до этого это повторялось постоянно. Также было и через две недели. Больше не встречались. Уложились в одну встречу)
У меня есть и другие примеры подобных одноразовых и результативных сессий. Но надо понимать, что такие случаи, скорее, удача, чем закономерность. Выигрывать в лотерею приятно, но считать это надёжным способом заработка неверно. В чём удача? — триггер оказался на поверхности осознания пациента или достаточно близок к этому. У пациента хватило сил и смелости пережить заново вытесненное из памяти травмирующее событие. Но был и другой случай, когда полгода безуспешно пытались преодолеть «апатию, замороженность внутри». Ещё совсем молодой парень — 23 года — не мог позволить себе осознать всю глубину своей обиды на отца, оставившего ради своих духовных исканий семью, когда сын был ещё подростком. Ключ — вот он. Но не проворачивается сразу, а пациент был не готов к продолжительной работе.
Что я хотел сказать? — хорошо, что появляются интересные фильмы о работе психологов. В чём-то они помогают. Но строить ожидания надо всё же более реалистично, чем в кино.